Он кивнул.

— Как выбраться из деревни, я помню, хотя проезжал здесь только один раз. — Купец слегка подтолкнул ее по направлению к кладовой. — Иди, англичанка, набери продуктов, потом подойди к дворцовой стене снаружи и жди меня.

— Хорошо, я попробую, — согласилась она.

Если он и уловил в ее голосе безнадежную иронию, то не подал виду и осторожно пошел прочь, словно и в самом деле существовал один шанс из тысячи, что побег удастся. Вдоль стены бесшумно мелькнула серая тень, сливаясь с уходящей ночью.

Люси смотрела ему вслед, пока он не исчез. Пора было действовать. Он прав: занимается рассвет, очень скоро деревня начнет пробуждаться от сна.

Ничуть не таясь, она прошла к кладовой, совершенно уверенная, что будет обнаружена. Минуло несколько секунд, а никто ее не схватил. Вот тут Люси охватил страх. Она задрожала всем телом, зубы начали выбивать дробь. Неужели все-таки у них есть шанс? Неужели все-таки у нее есть надежда сохранить свою жизнь?

Люси стиснула зубы, чтобы они перестали стучать, потом бессмысленно взглянула на полки кладовой. Прямо перед ней лежали кучей пустые полотняные мешки. Девушка выбрала два небольших, каждую секунду ожидая, что ее схватят и отведут к хану.

Ничего не произошло. Задыхаясь от волнения, Люси начала бросать в мешки провизию: сушеные абрикосы и орехи, привезенные из далекого Кандагара, твердые шарики соленого творога и куски копченого козьего мяса, черствые лепешки, не съеденные за столом хана, — их потом добавляли в суп для густоты.

Рванувшись к выходу, Люси споткнулась и стукнулась головой о деревянный сундучок, в котором хранился любимый чай Хасим-хана, такой дорогой, что, кроме хана, его никто никогда не пробовал. Поднявшись, она дерзко отсыпала изрядное количество драгоценного чая. Если купцу удастся случайно завладеть лошадьми, то они смогут попробовать этот чай — к седлам обязательно привязаны котелки для кипячения воды. Если же купца постигнет неудача — какая разница, что именно она украла. Убьют ее в любом случае.

Трясущимися ледяными руками Люси связала мешки веревкой из козьей шерсти, перекинула поклажу через плечо и крадучись двинулась к двери. Ее везение продолжалось невероятно долго, и Люси, как ни старалась, не могла отбросить вдруг забрезжившую надежду, что побег может удаться.

Девушка уже выходила за дворцовую стену и почти перестала сдерживать тревожное изумление, когда за ее спиной послышался резкий голос Мириам:

— И куда же это ты отправилась, свиная утроба? А что у тебя в мешках?

Люси встала как вкопанная, потом развернулась и склонилась в преувеличенно униженном поклоне. «Господи, помоги мне, — взмолилась она. — Только бы никто ничего не слышал! — Люси прижала руки к сердцу и распростерлась ниц. — В последний раз, — пообещала она себе. — Что бы ни случилось, я делаю это в последний раз».

— О, почтеннейшая госпожа, меня послал хан — да будет благословенно его имя! — принести еды.

— Еды? — Мириам, подбоченясь, шагнула вперед. — Какой еды, ты, ничтожная лживая тварь? С какой стати хан послал бы тебя за едой?

— Он не может уснуть, уважаемая госпожа. — У Люси перехватило дыхание. Еще два шага — и Мириам подойдет достаточно близко. — Он пожелал, чтобы я принесла ему чай.

— И для этого тебе понадобилось два мешка? — поинтересовалась Мириам. Она сделала еще один шаг. Сердце Люси заколотилось сильнее. — Покажи-ка мне, что ты прячешь в этих мешках, презренное собачье отродье.

Тут она сделала последний, роковой, шаг. Люси рванулась вперед и изо всей силы ударила головой прямо в живот Мириам. На старухе был толстый ватный халат, но от неожиданности Мириам покачнулась. Люси размахнулась и ударила свою мучительницу кулаком в лицо, вложив в этот удар всю обиду за унижения, накопившуюся за два года. Глаза Мириам изумленно выпучились, и старуха беззвучно рухнула прямо к ногам девушки.

Люси облизала костяшки пальцев, которые начали саднить.

— Здорово сработано, — раздался позади нее тихий голос. — Из тебя получился бы хороший грабитель.

— Ты ведь в этом не сомневался, — огрызнулась Люси.

— Я с удовольствием продолжал бы обмениваться с тобой любезностями, — сказал купец, — но, к несчастью, у нас всего пятнадцать минут. Надеюсь, ты умеешь пользоваться мужским седлом.

Люсинда имела дело лишь с дамским седлом.

— Конечно, умею, — решительно соврала она.

Купец помог ей вскарабкаться на лошадь. Та взвилась на дыбы, но Люси каким-то образом удалось ее успокоить. Индиец хмыкнул, но воздержался от похвалы.

— Каждый из нас получит половину припасов, — сказал он, торопливо привязывая один мешок к седлу ее лошади. Другой мешок он взял себе. Потом вскочил на лошадь, да так быстро и ловко, словно всю жизнь провел в седле. Купец оглянулся на Люси, взгляд у него был довольно насмешливый.

— Ну, англичанка, готова?

Она была абсолютно не готова, но, решительно сглотнув, Люси ответила:

— Готова.

От дворца донеслись громкие голоса. В ту же секунду зашевелилась Мириам, начала стонать и кряхтеть, что подтверждало ее возвращение к жизни.

— Господи! Они обнаружили тела! Что нам делать?

— Скакать так, как никогда прежде, англичанка.

Он стегнул ее лошадь, потом пришпорил своего коня.

— Давай, англичанка! — прокричал купец, вырываясь вперед. — Скачи так, словно дьявол тебя кусает за пятки, иначе мы очень скоро и вправду угодим прямо к нему!

3

Купец пустил своего коня таким бешеным галопом, что в первые несколько минут Люси думала только об одном — как бы не вылететь из седла. Судя по солнцу, они двигались на юго-восток, однако Люси весьма смутно представляла себе, где расположен Кувар, а посему не могла бы поручиться, что Индия находится именно в этом направлении.

Тропа, которая и вблизи селения была едва заметна, вскоре исчезла вовсе, невидимая на каменистой почве. Купец был вынужден перейти с галопа на быструю рысь, и Люси с неимоверным облегчением последовала его примеру. Однако радость ее была преждевременной — теперь ей не грозило выпасть из седла, зато лошадь в любую минуту могла споткнуться о камень или куст и переломать себе ноги.

Следующие несколько миль стали для не слишком опытной наездницы настоящим испытанием. Не прошло и часа, а лошади уже покрылись мылом, измученные столь быстрым подъемом в гору. Наконец путь беглецам преградила быстрая горная речка. Тут тропинка резко сворачивала вправо и, следуя изгибам потока, тянулась прямо к горизонту.

«Слава Богу», — подумала Люси и облегченно развернула коня вправо.

— Не сюда, — прикрикнул на нее купец. — Мы едем вперед, в воду.

— Но, господин, по тропе мы сможем двигаться гораздо быстрее.

— А вода скроет наши следы, — возразил купец и направил коня прямо в поток. — Люди Хасим-хана быстро догоняют нас. Нам от них не оторваться.

Люси напрягла слух. Издали доносился едва слышный стук копыт. Сердце девушки заколотилось в такт этому зловещему звуку. Господи, этот безумец совсем спятил! К чему запутывать следы, если преследователи идут за ними по пятам?

— Людям хана не придется идти по следу, — сказала Люси, стараясь не слишком явно выказывать свое раздражение. — Через семь-восемь минут они будут здесь. Нам нужно скакать во весь опор! Быстрее, господин. Умоляю вас, быстрей!

Однако бессмысленно было соваться с советами к мужчине, да еще и мусульманину из Пенджаба. Купец не обратил на ее слова ни малейшего внимания. Он настегивал своего коня, заставляя того идти вперед, в ледяную бурлящую воду.

Люси зло посмотрела в спину упрямцу. Надежды на спасение не было, поэтому, в сущности, спор имел весьма отвлеченный характер. Но все же как поступить: последовать за этим глупцом и умереть рядом с ним или же пустить коня галопом по тропинке в надежде на чудо?

Не оборачиваясь, купец сказал:

— Ты не успеешь проскакать и пяти миль, англичанка. Люди хана догонят тебя. Лучше оставайся со мной.